Шахматная партия Дерини
Люди, которые ею управляют. Разве это не одно и то же?
Дункан покачал головой.
– Не совсем. Мы не с Церковью боремся, хотя на первый взгляд может показаться, что именно с ней. Мы боремся с идеологией, основной постулат которой: то, что необычно – грешно. Поэтому люди, родившиеся с необычными талантами и могуществом, грешны от рождения, независимо от того, для каких целей они используют свои силы. Мы боремся с идиотской точкой зрения, что человек ответственен за случайность своего рождения. И все это потому, что какие-то люди совершили ошибку более трехсот лет назад, назвав целую расу людей другим именем. И эта раса с тех пор проклята и страдает от несправедливости, одно поколение за другим. Вот с чем мы боремся, Келсон. Корриган, Лорис, даже Венсит из Торента – все они просто пешки в этой большой игре, цель которой – доказать: человек ценен тем, что он с помощью своих способностей делает в жизни – добро или зло, независимо от того, кто он. Разве это имеет значение?
Келсон улыбнулся и опустил глаза.
– Ты говоришь совсем как Аларик. Или отец. Он часто говорил со мной так.
– Он бы гордился тобой, Келсон. Он был бы счастлив, если бы видел, каким ты стал. Если бы я имел сына… – он посмотрел на Келсона и их взгляды встретились. Затем Дункан ласково потрепал мальчика по плечу и подошел к столу.
– Мне пора, мой принц. Мы с Алариком постараемся держать тебя в курсе всех наших успехов или неудач. А ты во всем доверься Нигелю. Советуйся с ним. И не запугивай архиепископов, пока мы с Алариком подготавливаем почву.
– Не беспокойся, отец, – засмеялся Келсон. – Я не буду спешить. Я больше не боюсь.
– Да, постарайся удерживать свой темперамент Халданов, – увещевающе произнес Дункан. – Через неделю увидимся в Кулди. Храни тебя Господь.
– И тебя тоже, отец, – прошептал Келсон, когда священник исчез за дверью.
Глава 3
Лорд Роберт Тендаль монотонно читал счета арендаторов лорда Аларика Моргана. Закончив абзац, он поднял глаза от документа и, нахмурившись, посмотрел на своего хозяина.
Герцог смотрел через окно на пустынный луг внизу, мысли его блуждали где-то далеко.
