Шахматная партия Дерини
Лежа и прихлебывая вино, он обдумывал все, что с ним случилось.
Понемногу он расслаблялся.
К тому времени, когда открылась дверь и вошел Морган, Дункан чувствовал себя уже много лучше. Ему даже не хотелось подниматься и рассказывать.
– Тебе нехорошо? – спросил Морган, подходя к дивану и садясь на краешек возле кузена.
– Да нет, теперь я полагаю, что буду жить, – сонным голосом ответил Дункан. – Совсем недавно я не был в этом уверен. Все, что случилось, очень взволновало меня.
Морган кивнул:
– Мне это знакомо. Ты не хочешь рассказывать об этом?
Дункан тяжело вздохнул.
– Он был там. Я ехал по дороге, завернул за поворот, примерно три или четыре мили отсюда, и увидел его, стоявшего на дороге. Он был одет в серую монашескую сутану, с посохом в руках – точная копия того, кого мы видели в старых исторических книгах.
– Он говорил с тобой?
– О, да! – с чувством произнес Дункан. – Так же, как мы сейчас говорим с тобой. И не только это. Он знал, кто я такой. Он назвал меня именем моей матери – Дункан из Корвина. Когда я возразил и сказал, что я Мак Лейн, он сказал, что я еще и Корвин, по матери.
– Дальше, – Морган встал, чтобы налить себе вина.
– А… затем он сказал, что приближается время тяжелых испытаний, и мне придется или признать свое могущество и начать открыто применять его, или навсегда забыть о нем. Когда я ответил, что я священник и мне запрещено использовать могущество Дерини, он спросил, действительно ли я священник. Он знал все об отлучении и он… он знал весь наш сегодняшний разговор утром. Помнишь, я сказал, что чем больше я пользуюсь могуществом Дерини, тем меньшее значение для меня имеет мой сан. Аларик, я никогда этого никому не говорил, и я уверен, что и ты тоже. Как он мог узнать об этом?
– Он знал, о чем мы говорили сегодня утром? – изумленно спросил Морган, снова садясь на диван.
– Почти дословно. И он не проникал в мой мозг. Аларик, что мне делать?
– Я не знаю, – медленно ответил Морган. – Я не знаю, что и подумать.
