Шахматная партия Дерини
Все чаще и чаще тебе придется открыто использовать магию. И, в конце концов, настанет момент, когда тебе надо будет выбирать: или признать свое происхождение Дерини и применить свою магию в борьбе, или же навсегда отречься от него и лишиться его. Я все ясно излагаю?
– Нет, – прошептал Дункан. Его глаза сузились. – Начнем с того, что я священник и мне запрещено заниматься оккультными искусствами.
– Разве? – спокойно спросил его человек.
– Конечно. Мне запрещено заниматься магией.
– Нет. Я имею в виду, разве ты священник?
Дункан почувствовал, что его щеки загорелись. Он опустил глаза.
– В соответствии с ритуалом, которым я был произведен в сан, я священник на всю жизнь и…
Человек улыбнулся.
– Я знаю, о чем говорится в клятве. Но разве ты действительно священник? А что произошло два дня назад?
Дункан в замешательстве посмотрел на него.
– Меня просто вызывают в суд. Я еще не лишен сана и не отлучен от церкви.
– И все же ты сам сказал, что отлучение тебя совершенно не волнует, что чем больше ты используешь могущество Дерини, тем менее важными представляются тебе клятвы и обеты.
Дункан ахнул, инстинктивно шагнув к человеку.
Лошадь в тревоге дернула головой.
– Откуда тебе это известно?
Человек мягко улыбнулся и взял поводья лошади, чтобы она не наступила ему на ногу в сандалии.
– Я много чего знаю.
– Мы были одни, – прошептал Дункан. – Вся моя жизнь зависит от этих слов. Кто же ты?
– В могуществе Дерини нет ничего злого, запретного, сын мой, – сказал человек. Он опустил руку и медленно пошел по дороге. Дункан смиренно склонил голову и, ведя лошадь, пошел за ним, – …но и доброго тоже. Добро или зло таится в душе того, кто использует это могущество. Только злой разум может применить его для того, чтобы творить зло, – он повернулся и посмотрел на Дункана. Затем продолжил:
– Я давно наблюдал, как ты применяешь свое могущество, и знаю, что ты используешь его правильно. У тебя нет сомнений, что творить с его помощью: добро или зло.
